1. О т.н. антиягеллонской коалиции. Одним из результатов Оршанской битвы некоторые историки считают распад этого самого альянса между Тевтонским орденом, Империи, Дании и России. Об этом призраке антиягеллонской коалиции писали все, кому не лень.
О.Дзярнович в интервью рассказал, что "«Масква перад вайной рыхтавала супраць Польшчы і ВКЛ кааліцыю з Нямецкім ордэнам і Святой Рымскай імперыяй". То же самое автор пишет в своей статье, на которую ссылается в интервью (История Беларуси. С.407) : в период «1512-1513 гг. таксама адбывалiся дыпламатычныя кантакты помiж прадстаўниками Iмперыi i Масквы». При этом автор ссылается на опись Посольского приказа 1616 г. Но в указанном документе сношения с Империей (исключая приезд «цесарева гонца Юдака Гигектера» в 1507 г.) датируются … приездом Г.Шнитценпаумера фон Зонег весной 1514 г! Нет никаких данных о том, что в 1512-1513 гг. шли переговоры Москвы и Вены о создании антиягеллонской коалиции с привлечением других участников. Даже фразы из инструкции от 11 августа 1513 г. упомянутому имперскому послу явно показывают, от кого исходит инициатива заключения союза: «И поэтому, чтобы вышеупомянутый польский король не остался безнаказанным по отношению к этому самому великому государю, князю всея Руси и герцогу Московскому, за неправильное и презрительное поведение и поступок, мы намерены, упомянув о такой прежней и дружеской готовности и согласии, к которому мы привыкли со стороны его отца и которое мы практиковали прежде по отношению к нему, побудить вышеназванного нашего советника Шнитценпаумера и заставить придерживаться по отношению к господину всея Руси нашего образа действий…»
О личных планах Максимилиана московский государь узнал только весной 1514 г., когда от имени императора Шнитценпаумер заявил: «Для исполнения всего этого мы заблагорассудили единодушно заключить союзный договор с королем датским, герцогом саксонским, маркграфом бранденбургским, с ним и точно также с гроссмейстером Тевтонского ордена Пресвятой Девы Марии против вышеупомянутого польского короля…»
Вряд ли «московиты» вообще подозревали в 1512-1513 гг. о том, что их включили в план формирования антиягеллонской коалиции.
Вряд ли сам государь Василий III вообще предполагал, что в этот военный союз помимо него и императора должны были войти датский король и верховный магистр Тевтонского ордена. Только после миссии Шнитценпаумера в 1514-1515 гг. был дан старт установлению военно-политических контактов с Данией и Орденом. Именно в 1514 г. была отправлена миссия в Копенгаген, а только в 1515 г. – в Кенигсберг. Надо отметить и такой парадокс – поражение под Оршей скорее стимулировало русское правительство искать новых союзников, и эта инициатива нашла отклик со стороны врагов Сигизмунда. Второй парадокс заключается в том, что тиражируемый ягеллонским двором пропагандистский миф о разгроме «80 000 московитов на берегах Борисфена» породил среди потенциальных союзников Москвы иллюзию неисчислимости русского войска.
О.Дзярнович ссылается на "Acten, betreffend die geheime Verbindung des Kaisers Maximilian gegen die Krone Polen im Jahre 1513. D." и на инструкции к имперскому послу Мельхиору фон Массмюнстеру, условно датируемую 1513 г. - все это из индексов Напьерского. Но его аргументацию можно достаточно просто опровергнуть (не буду раскрывать всю аргументацию, отмечу, что она построена на условности датировок вышеозначенных документов и их фрагментарности - например, второй документ можно сравнить с актами от 4 и 17 августа 1514 г.)
Нет никаких данных о том, что в 1512-1513 гг. Василий III вел какие-либо переговоры о создании антиягеллонской коалиции.
Итак, сама идея коалиции исходила от старика Макса. Об ее трансформации в 1514 г. - отдельная тема, о которой я позже напишу.
2. О поле битвы и о вопросах пана Грали относительно этого самого поля. Так вот, поле я изучил.
О локализации. Источники говорят о том, что преследование разбитого врага шло на протяжении 4 миль - до обрывистых берегов Крапивны: "etiam in flumine Kopriwna limoso ac riparum preruptarum in quatuor milliariis a loco pugne tantus in illia fuga Moscorum numerus una cum equis submersus est".
Понятно, что 4 мили (ок.6 км) - условность. Но размеры указанного поля - ....3 кв.км. Прописью: три квадратных километра. Если увеличить его к южному направлению, с учетом оврагом, лесных массивов (ельников), то размеры раздвигаются
И вот на этом поле максимум в 7 кв.км каким- то образом бились десятки тысяч воинов, атаковали, отступали и т.д., но каким образом - это историков мало волнует. 1000 всадников по фронту, колено в колено, сплошной шеренгой - это 1.5 км. историкам прежде надо решить такие логистические загадки...
3. Польско-литовские источники свидетельствуют о значительном численном превосходстве «московитов» над армией кн.К.И. Острожского, а между тем русские источники говорят об обратном («а сила не нарядна была, а инии в отъезде были, а литва пришла изнарядяся на них»), и с источниковедческой точки зрения нет никаких причин отдавать предпочтение одному нарративному источнику, и игнорировать при этом другой. Причина отбора источника и степень доверия к нему должны быть вдумчиво объяснены. Понятно, что повествовательные источники раздувают размеры армий противников - поскольку в случае победы триумф будет звучать величественнее, а в случае поражения можно было объяснить многократным превосходством врага. Но это характерно для всех сторон. Исходя из вышесказанного, нет никаких объективных данных, свидетельствующих о значительном превосходстве русской рати.
Но большинство историков исходят из аксиоматических установок, что "московитов всегда было больше". Где доказательства, что московитов было больше? Эти "доказательства" базируются исключительно на польско-литовских источниках и стереотипах.
В докладе я эту тему обозначил. Ведь в 1514 г. Российское государство имело площадь до 2.5. млн кв.км - более чем в 2 раза больше, чем ВКЛ, однако по плотности заселения - в разы меньше, чем западный сосед. Одна Жемайтия могла выставить в поле воинов чуть-чуть меньше, чем огромная Новгородчина (представляете себе размеры пять пятин Новгородской земли?). Еще один вопрос (исходивший от реплики Ракутиса) - почему Сигизмунд увеличивал в донесениях размеры своей армии, неужели он не знал ее численность? Следует обратить внимание на условия, при которых создавалась масштабная ягеллонская пропаганда. Рассказывая о разгроме «Москвы», численность которой «всем известна» (80 000), необходимо было продемонстрировать европейцам (в том числе и потенциальным врагам – тевтонскому магистру , ведь 30000 - это значительно больше в разы, чем у гроссмейстера :))) ) грандиозность сражения, показать сильную духом армию короля, сплоченную общими интересами и ненавистью к тьмочисленным варварам.
4. О количестве пленных. Опять-таки в игноре почему-то остаются сведения белорусско-литовских летописей: по летописи Рачинского «жывых прыведено всих y личбе трыста осмдесят. Детеи бояръских тых всих по замкох литовских послано y везэне, a простых людеи, которых жывых поимали, нельзе и выписати множества для», а Евреиновская летопись упоминает «детей 380 боярских много живых приведено всех в счете». Сведения этих летописей восходят к ранним донесениям (о чем свидетельствует документы GStAPK XX. HA Hist. StA Königsberg. OBA 20215 - подр. в статье). Но почему тогда такое доверие к победным реляциям Сигизмунда о 1500-2000 пленных??? Если бы действительно было захвачено ТАКОЕ количество, то это не преминуло отразиться в писцовых книгах Новгородской земли (один из 2 корпусов был новгородским), но этого мы не обнаруживаем. Нету проседания численности в новгородских помещиках в 1500-1540-х гг!
DIXI